Журналист, публицист и политический писатель.
Потомок шляхетского рода (герба Слеповрон). На его воспитание особое влияние оказал отец Юлиуш Казимеж, врач. Мать, Мария Дуниковская, была дочерью Марии Зелинской и Станислава Дуниковского из Витовиц. После ее смерти Мерошевский с отцом и братом Собеславом жили в Лимановой, где будущий писатель провел детство и юность. Сначала он учился в гимназии иезуитов в Хырове, потом в 1-й государственной классической гимназии им. Яна Длугоша в Новом Сонче. Мерошевский был двуязычен, поскольку благодаря гувернантке Евгении Вольф (в некоторых источниках ошибочно указывается фройляйн Фуш) его детство прошло в непосредственном контакте с немецкой культурой.
Молодость
Получив аттестат зрелости, в сентябре 1924 г. Мерошевский поступает на философский факультет Ягеллонского университета. Отучившись там год, он переводится на юридический, но не заканчивает и его. В 1926-1931 годах изучает экономику в Высшей торговой школе в Кракове.
Недолго поработав в Ипотечном банке, Мерошеский начинает публицистическую деятельность в краковских газетах и журналах издательского дома Марьяна Домбровского, прежде всего в «Иллюстрированном ежедневном курьере». В конце 1935 г. или начале 1936 г. он становится членом редакции этой газеты, где в международном отделе отвечает за немецкую проблематику. До начала Второй мировой войны Мерошевский живет и работает в Кракове. В сентябрьской компании участия не принимает, поскольку из-за категории «Д» не подлежит мобилизации.
Война
17 сентября Мерошевский с семьей, то есть с женой Марией (в девичестве Моравской) и дочерью Моникой, пересекает границу в Кутах и покидает Польшу. С декабря 1939 г. он работает в Культурно-образовательном отделе военного представительства в посольстве Польши в Бухаресте. После ликвидации посольства и эвакуации из Румынии он, через Стамбул и Кипр, добирается в 1941 г. до Ближнего Востока. Его призывают в армию, и 18 апреля в Хайфе Мерошевский вступает в ряды Карпатской стрелковой бригады. С февраля 1942 г. он служит в секции образования и культуры Польской армии на Востоке, редактируя еженедельник «Ку вольней Польсце». Именно тогда Мерошевский знакомится с Ежи Гедройцем. В октябре этого же года его переводят в редакцию журнала «Ожел бялы». С февраля 1943 г. служит в отделе информации и образования Польской армии на Востоке, а после реорганизации — в отделе культуры и прессы 2-го польского корпуса. В 1943-1946 годах Мерошевский был редактором журнала «Парада», от первого до последнего номера.
Лондон
После войны и демобилизации в декабре 1946 г. он отправляется в Великобританию и вступает в польский корпус британской армии, предназначенный для адаптации и размещения демобилизованных солдат Польских Вооруженных Сил за рубежом. С 1947 г. и до конца жизни Мерошевский безвыездно живет в Лондоне. Вначале сотрудничает с такими изданиями как «Вядомосци» и «Ожел бялы», потом пишет для газеты «Дзенник польски» в Детройт. Кроме того, сотрудничает с Би-би-си, а в 1960-1966 гг. — довольно регулярно — с радио «Свободная Европа».
Самый близкий человек
С Литературным институтом Мерошевский был связан, начиная с октябрьского номера «Культуры» 1949 года, в котором он опубликовал свой первый текст «Подхалимы усталости». В следующем месяце он стал лондонским корреспондентом журнала, о чем свидетельствовала редакционная страница апрельского номера. Мерошевский входил в круг ближайших сотрудников Ежи Гедройца, был одним из самых выдающихся авторов журнала, считался выразителем взглядов «Культуры». Его статьи выходили исключительно в этом ежемесячнике, в журнале «Зешиты хисторычне» Мерошевский не печатался. Вначале он вел постоянную рубрику «Письма с Островов» (в разделе «Политический архив»), потом — под псевдонимом Лондонец — «Английскую, эмигрантскую и лондонскую хронику». Со временем статьи Мерошевского начали все чаще открывать очередные номера «Культуры», выражая взгляды Гедройца и его журнала и свидетельствуя о высоком уровне писательского мастерства автора. «Культура» была самым важным делом его жизни, ей он посвятил свою профессиональную деятельность в эмиграции. Наиболее полным свидетельством привязанности Мерошевского к «Культуре» и его лояльности по отношению к ней является его творческое наследие, прежде всего сохранившаяся огромная корреспонденция, насчитывающая тысячи писем.
Вместе с Ним умерла часть «Культуры»
В «Автобиографии» Редактор пишет, что «самым важным вкладом Мерошевского в «Культуру» была его публицистика. В значительной степени именно благодаря ему «Культура» существовала в качестве политического журнала. Оригинальностью, впрочем, отличались не только его взгляды, но и способ их выражения — стиль, который я так высоко ценю: краткость и ясность формулировок и мыслей, без всех этих украшений, столь характерных для стиля поляков, да и не только. Это очень редкая черта. Самой важной идеей его наследия я считаю концепцию УЛБ (Украина-Литва-Беларусь). Другие вещи, о которых он писал, касались изменяющейся политической сцены и часто дезактуализировались. Но эта идея была константой. Я уверен, что как ее создатель Мерошевский займет важное место в истории польской политической мысли после Второй мировой войны». (Е. Гедройц. Автобиография в четыре руки. / Введение Е. Гедройц, подготовка к печати и послесловие К. Помян. Изд. 1. – Варшава 1994, с. 207).
После смерти Мерошевского прощальный текст от редакции «Культуры» заканчивался словами: «Наверняка «Культура» справится и без него, но это будет не так легко, как он считал в своей безграничной скромности. Смерть Мерошевского пробила в нашем журнале брешь, которую ничем не залатать. Вместе с ним умерла часть «Культуры»
([От редакции], Культура 1976, № 7/346-8/347, с. 2.).
